IMGXYZ3918IMGZYXНа сегодняшнем этапе развития России важно попытаться обозначить текущие политические тенденции и определить, как будет выглядеть развитие страны, если эти тенденции сохранятся и в будущем. Этому посвящена книга «Россия-2020: Сценарии развития», выпущенная Московским Центром Карнеги и издательством РОССПЭН (английский вариант книги был опубликован в конце 2011 года Фондом Карнеги за Международный Мир). В Московском Центре Карнеги прошла презентация данной книги, на которой выступили авторы некоторых глав — директор московского филиала Фонда Макартуров Игорь Зевелёв, директор Левада-Центра Лев Гудков, директор Центра изучения интернета и общества Российской экономической школы Сэм Грин и руководитель проекта «Теплица социальных технологий» Алексей Сидоренко. С комментариями выступили руководитель отдела социально-политических исследований Левада-Центра Борис Дубин, профессор Высшей школы экономики Сергей Медведев и экономический обозреватель русской версии Forbes Борис Грозовский. Модераторами мероприятия были редакторы книги — главный редактор журнала Pro et Contra Мария Липман и председатель программы «Общество и региональная политика» Николай Петров.
Проект «Россия-2020»
М. Липман и Н. Петров указали, что книга является итогом длительной работы над одноименным проектом Московского Центра Карнеги.
- О проекте. Как рассказала М. Липман, в рамках проекта в 2010 году была сформирована международная команда из трех десятков экспертов, которые занялись разработкой сценариев развития России до 2020 года. Эксперты рассматривали различные сюжеты: политическую систему, экономику, место России в мире и т. д.; как правило, над каждым сюжетом работала пара экспертов — российский («взгляд изнутри») и зарубежный («взгляд снаружи»). На следующей стадии проекта его участниками были выработаны сводные сценарные анализы.
- Почему 2020 год? Н. Петров объяснил выбор временной рамки для сценариев двумя обстоятельствами: в 2010 году, когда проект был начат, 2020 год выглядел достаточно далеко отстоящим от предстоявших на тот момент в 2011 и 2012 годах выборов, и эксперты не должны были оказаться в плену сиюминутных тенденций; в то же время эта дата довольно близка к сегодняшнему дню, поэтому сценарии не выглядят как утопические построения.
- Задачи проекта. М. Липман отметила, что задачей проекта было не только заглянуть вперед, но и разобраться в настоящем. Итоговые сценарии, добавил Н. Петров, являются попыткой описать настоящее и посмотреть, что из него может получиться: эксперты старались определить, как будет выглядеть развитие страны, если сегодняшние тренды сохранятся. По словам Б. Дубина, авторы не пытались просто угадать будущее, а отвечали на вопрос, что делать в тех или иных условиях.
- Сценарии. Н. Петров представил три основных сценария, которые были выработаны авторами книги: «Ранний Путин, или Путин-реформатор» (управляемая сверху политическая модернизация), «Перестройка-2» (начатая властью трансформация, которая достаточно скоро выходит из-под контроля и обретает свою собственную логику развития) и «Сталин-лайт» (попытка «закручивания гаек» и движение к авторитаризму). Анализируя эти сценарии, С. Медведев добавил, что, хотя авторы книги были изначально уверены в том, что система так или иначе будет меняться, ресурсы системы могут оказаться более прочными, чем это кажется на первый взгляд. Поэтому наиболее вероятным, по словам С. Медведева, является сценарий «Брежнев плюс» («застой» системы), который, как считает С. Медведев, проглядывает во многих главах книги.
- Сценарные сбои. М. Липман перечислила возможные «сценарные сбои», то есть неожиданные события, которые могут вмешаться в готовые сценарии и повлиять на ход развития страны: падение цен на сырье; «Россия без Путина» (исчезновение Путина как верховного арбитра); дестабилизация в соседних странах; «мягкий распад» (дезинтеграция и ослабление центральной власти); раскол элит; дестабилизация в Москве; новая война на Кавказе; поворот к национализму; «европейский выбор» (поворот в сторону Европы); «революция блогеров» (стихийная лавинообразная реакция гражданских активистов); а также выборы (как напомнила М. Липман, концепция одного из авторов книги, Генри Хейла, строится на том, что именно выборы являются слабым местом режимов, подобных российскому) и стремительное развитие информационного общества.
Элиты, общество и гражданская активность
- Неэффективные институты и элиты. По мнению Б. Грозовского, наиболее точная модель для описания ситуации, в которой сегодня находится страна, — это «институциональная ловушка», о чем говорится в главах Владимира Гельмана и Н. Петрова. Это означает крайнюю неэффективность политических институтов для развития страны; однако при этом институты устойчиво функционируют в режиме самоподдержания, поскольку в этом заинтересованы политические элиты.
- Общество: агрессивная неподвижность. Комментируя свою главу, вошедшую в книгу, С. Грин объяснил, что выдвинул термин «агрессивная неподвижность» как противовес идее о «пассивности» россиян. Население, которое за 20 лет после развала СССР научилось выживать в хаосе и в условиях неработающих институтов, не может быть названо пассивным, считает С. Грин: оно четко определяет свои интересы, защищает свои позиции и сопротивляется любым попыткам изменить существующую систему.
- Слабый потенциал изменений в обществе. Л. Гудков отметил, что протесты не стали фактором изменений — они лишь обозначили точки разлома в обществе. Протестующие составляют лишь один процент населения страны, в то время как подавляющее большинство населения разделяет консервативные, антимодернизационные и антизападные взгляды. Этот массив населения, по словам Л. Гудкова, и является базой Путина: Путин для них воплощает консерватизм.
- Партии. По словам Л. Гудкова, партий западного образца в нашей стране нет, и режим не допускает их возникновения. Слабость оппозиции — в неспособности создать подобные структуры.
- Общество и Интернет. Сегодня гражданская активность общества широко представлена в российском сегменте Интернета, однако А. Сидоренко указал на опасность «закручивания гаек» в этой сфере и подчеркнул: «есть большая вероятность того, что количество коммуникативно изолированных пространств в мире увеличится». По его словам, в том, что касается возможного регулирования Интернета, для России вероятны два пути — северокорейский или китайский.
