16 марта в Константиновке Донецкой области произошло смертельное ДТП с участием украинских военных. Бронетранспортер въехал на обочину и сбил женщину с двумя детьми, из-за чего в городе начались беспорядки. За исключением подобных резонансных случаев, жизнь укранской части Донбасса оказалась вне фокуса СМИ и общественности, чье внимание полностью сконцентрировано на том, что происходит в народных республиках. Между тем, под контролем Киева находится 2\3 территории региона, и судьба этой части Украины по-прежнему остается неясной.

Разделенный регион

В начале сепаратистских волнений на Востоке, Киев сделал ставку на кадровые решения, а именно – замену губернаторов. В целом, расчет оказался верным. Ситуацию в Харьковской, Днепропетровской, Одесской и других областях удалось переломить в пользу новой власти. А вот в Донбассе не получилось.

В марте 2014 году разбираться с луганскими сепаратистами поручили Михаилу Болотских – экс-главе государственной службы по чрезвычайным ситуациям. В мае его сменила Ирина Веригина, лидер местной ячейки «Батькивщины». В Донецкой области власти попытались использовать авторитет местного промышленника Сергея Таруты. Но кадровая чехарда закончилась тем, что администрации Луганской и Донецкой области пришлось эвакуировать из областных центров.

С тех пор Донбасс разделился. Две трети территории региона остались под властью Киева, а остальная часть ушла в свободное “республиканское” плавание. Луганск и Донецк стали столицами народных республик, а украинские администрации переехали в Северодонецк и Краматорск. На украинской территории осталась половина крупнейших промышленных городов и чуть меньше половины населения (включая беженцев из первоначально более населенной части, находящейся под властью республик).

В начале 2015-го между двумя частями Донбасса был введен пропускной режим. Теперь пересечь границу зоны АТО можно на четырех КПП и только при наличии документов, подтверждающих цель поездки. Выдачей временных пропусков занимается МВД. А с февраля на прифронтовой территории стал действать пограничный режим.

Управлять прифронтовым регионом на сей раз поручили политически лояльным силовикам. Так, в сентябре губернатором Луганской области был назначен генерал-лейтенант милиции Геннадий Москаль. В 2005-2006 гг., будучи соратником Юлии Тимошенко, он уже возглавлял Луганскую областную горадминистрацию и, вернувшись на должность, пообещал «выжечь» Партию регионов на Донбассе. Его коллегой в Донецкой области стал армейский генерал Александр Кихтенко, известный своей поддержкой президента Ющенко во время кризиса 2007-го и уволенный в запас Януковичем.

Фактически, Москаль и Кихтенко получили всю полноту власти в регионе, в том числе – право распоряжаться местным бюджетом. Контроль сепаратистов над областными центрами нанес серьезный удар по управленческой вертикали, а из-за политического кризиса перестали функционировать и облсоветы. Поэтому губернаторы сейчас управляют областями в ручном режиме. Учитывая нынешние обстоятельства, Киев вовсе не против. В марте 2015-го в Донбассе ввели военно-гражданские администрации. На практике это означает расширение полномочий губернаторов и замещение чиновников военными.

Жизнь рядом с войной

Особенности жизни украинской части Донбасса определяются тремя факторами. Во-первых, это близость фронта. Многие населенные пункты фактически находятся на линии огня – над ними висит угроза повторить судьбу Дебальцево, которое было почти полностью разрушено. Отсюда и милитаризация региона, который невольно оказался буферной зоной, прифронтовой полосой Украины. Кроме того, именно сюда стекаются беженцы из республик, желающие остаться поближе к дому. По официальным данным, к концу 2014-го в украинской части Донецкой области осело 88 тысяч беженцев, а в Луганской – 73 тысячи.

Впрочем, точное количество беженцев установить сложно – в статистику попадают лишь те, кто официально зарегистрировался в качестве переселенца. После того, как правительство отрезало оккупированные территории от госбюджета, многие жители ЛНР и ДНР стали получать пенсии и прочие выплаты в украинской части региона. В ноябре «пенсионных туристов» числилось больше, чем официальных беженцев. Несколько усложнило процесс введение обязательной регистрации и пропускного режима.

Во-вторых, сказывается общеукраинский экономический кризис. Причем здесь, в украинской части Донбасса, он усугубляется тем, что летом 2014 г. многие города побывали ареной боевых действий. По подсчетам экспертов из ООН, ЕС и Всемирного банка только начальный этап восстановления освобожденных территорий обойдется более, чем в $1 млрд. Таких денег в украинском бюджете нет – об этом прямо заявляют высокие чиновники. Поэтому жителям приходится мириться с перебоями в подаче электричества, воды, газа, нарушениями транспортного сообщения и другими неудобствами.

В-третьих, свое влияние на жизнь в прифронтовой зоне оказывает присутствие военных и бойцов нагвардии. С одной стороны, в отличие от Харькова или Одессы, терактов в Донбассе практически не случается. Не говоря уже о том, что именно благодаря военным здесь не началась криминальная вольница «республик». Однако, близость фронта открывает свои возможности для преступной деятельности, в том числе – при участии украинских военных и гвардейцев.

Больше всего проблем связано с добровольческим батальоном «Айдар», который превратился в конгломерат вооруженных группировок. В числе прочего, в Amnesty International обвиняют айдаровцев в похищении людей с целью выкупа. У губернатора Луганской области сообщают о связи айдаровцев с преступными группировками. Бывшие сослуживцы обвиняют в криминализации батальона самого комбата Андрея Мельничука, нынче депутата Рады от Радикальной партии Олега Ляшко.

К концу прошлого года против бойцов батальона военной прокуратурой было возбуждено 27 уголовных дел, а начале марта батальон расформировали. На трагедию в Константиновке власти тоже отреагировали подчеркнуто сурово. Виновники смертельного ДТП арестованы и теперь им грозит до 8 лет лишения свободы.

Перспективы

Тем не менее, подобные происшествия негативно сказываются на лояльности местного населения. Тем более, что в регионе достаточно сильны сепаратистские настроения, а вину за развязывание войны большинство возлагает на Киев. В частности, это подтверждает прошлогоднее исследование общественного мнения в Славянске и Краматорске. Однако возвращения ополченцев в городах украинской части Донбасса боятся даже больше, чем «Правого сектора».

При этом системной информационной работы с населением украинские власти не ведут. Несмотря на созданное в прошлом году Министерство информационной политики, вещание российских телеканалов в Донбассе полностью не прекращено, а просветительской работой занимаются на общественных началах деятели культуры. Впрочем, не известно, что хуже: оставить в эфире пропагандистские российские каналы или дать населению украинской очередной повод для обиды на Украину, отключив привычный источник информации и развлечений на русском языке.

Пока что будущее не только сепаратистской, но и украинской части региона выглядит туманным. Несмотря на очевидную заинтересованность Киева в сохранении контроля над Донбассом, ресурсов для его восстановления у Украины нет. Да и не ясно, в каком формате эти территории будут существовать: то ли в составе единого Донбасса, то ли в усеченном виде рядом с непризнанными республикам или тем, чем они станут в перспективе. Похоже, что до окончания войны украинский Донбасс застрял в пограничье между войной и миром, распадом и восстановлением, примирением и сепаратизмом.

Максим Вихров - украинский журналист. Работал на Донбассе, сейчас в Киеве

следующего автора:
  • Максим Вихров