Когда закончилась первая холодная война, одним из главных вопросов в отношениях России и Запада стало преодоление их экономической разобщенности. Россия и тогда была серьезной энергетической державой, поэтому немало времени стороны посвятили вопросам энергетической безопасности и минимизации рисков, связанных с инвестициями и торговлей в сфере энергетики. В результате в далеком 1994 году Россия подписала Договор к Энергетической хартии. Тогда вряд ли кто-то мог предположить, что спустя двадцать лет этот миролюбивый жест выльется в материальные неудобства, сопоставимые с бюджетом победоносной Олимпиады в Сочи. И неудобства эти на долгие годы привлекут к себе внимание и силы ведущих юристов планеты.

Большая процессуальная ошибка

Проблемы начались с того, что в феврале 2005 года, за несколько месяцев до оглашения приговора по первому «делу Ходорковского» акционеры компании ЮКОС с островов Кипр и Мэн обратились в Постоянную палату Третейского суда в Гааге за защитой своих прав, нарушенных экспроприацией Россией активов ЮКОСа. Что, к несчастью для России, было прямо запрещено статьей 13 Энергетической хартии.

Интересы истцов представляла одна из лучших юридических компаний мира в сфере международного арбитража Shearman & Sterling, а Россию – две именитые международные компании: Cleary Gottlieb и Baker Boots. Первая всегда была сильна в сфере финансовых рынков, а вторая известна своими международными лоббистскими возможностями, которые обеспечивал ее партнер, бывший госсекретарь и дважды глава аппарата Белого дома при Рейгане и Буше-старшем, Джеймс Бейкер. 

Вероятно, российское руководство ожидало от привлечения столь разноплановых компаний яркого синергетически-правового эффекта. Но не случилось. При получении иска представители России имманентно согласились с тем, что споры могут рассматриваться Гаагским трибуналом. Более того, они приняли непосредственное участие в выборе арбитров, что безусловно выразило согласие России с надлежащей юрисдикцией спора.

Наверное, это действительно можно назвать большой процессуальной ошибкой. Не согласись юристы ответчика на Гаагу, спор проходил бы в других местах, и результат мог бы быть иным.

Юристы российской стороны лишь после этих однозначных действий вдруг стали настаивать на том, что спор не может рассматриваться в Гаагском арбитражном суде. И вспомнили, что Россия только подписала, но не ратифицировала Энергетическую хартию и не принимала закон, одобряющий применение договора к ней. Как следствие, утверждали юристы, Гаагский суд, установленный Договором к Энергетической хартии как надлежащий для разрешения споров, абсолютно неарбитрабелен. 

Но поздно и тщетно. Трибунал заключил, что до момента направления депозитарию уведомления о намерении России не становиться стороной по Договору к Энергетической хартии Россия все же такой стороной являлась, а следовательно, инвестиции в энергетику, сделанные до этого времени, подлежат международной защите. Поэтому в 2009 году суд принял промежуточное решение, подтвердив подсудность спора, и перешел к его рассмотрению по существу.

Кто в черном списке

В совокупности судебные процессы длились почти десять лет. Летом 2014 года все иски трех акционеров ЮКОСа были удовлетворены. Основной вывод Гаагского трибунала, а его действительно можно сделать из семисотстраничного решения, прост: главной целью России было не собрать налоги, а обанкротить ЮКОС и завладеть его активами. Цена экспроприации – $50 млрд.

Осенью прошлого года победившие акционеры начали активные действия по исполнению гаагского решения в разных странах мира. Первой стала Франция. Реализуя постановление Суда большой инстанции Парижа, французские приставы приступили к исполнению гаагского вердикта. Результат: счета российских компаний и диппредставительств были заморожены. Впоследствии, правда, часть счетов были освобождены из-под ареста, но средства некоторых компаний до сих пор заблокированы, а имущество целого ряда российских представительств остается под угрозой ареста.

Весной 2015 года представители акционеров ЮКОСа заявили, что, помимо Франции, они уже обратились в суды Великобритании и США. Аналогичные иски готовятся в суды Нидерландов и Бельгии.

17 июня стало известно, что и в Бельгии российские учреждения получили постановления об аресте находящегося в их распоряжении имущества Российской Федерации. Указанные в списке приставов организации обязаны в течение двух недель заявить об имеющихся денежных средствах и российском имуществе.

По некоторой информации, в черный список попали и крупные российские банки, зарегистрированные в Бельгии, организация «Евроконтроль», регулирующая воздушное движение над Европой, а также все российские представительства, кроме защищенных дипломатической неприкосновенностью. Даже архиепископства Брюссельское и Бельгийское Русской православной церкви получили своеобразные письма счастья.

Перспективы реальных потерь

Российские СМИ поспешили объявить о начале нового витка в конфликте акционеров ЮКОСа. Зловеще зазвучало слово «арест». Но если разобраться, все эти акции можно воспринимать пока лишь как подготовку к активным действиям. Далеко не всегда арест имущества ведет к обращению на него взыскания. Часто аресты мотивированно обжалуются и снимаются по решению суда. Более того, тиражируемое мнение, что в ближайшее время в Европе и США будет арестовано все российское, – не более чем заблуждение. В нашем случае взыскание может быть обращено лишь на то имущество, которое принадлежит России на сто процентов и используется при этом в коммерческих целях. Может случиться, что приставам особо разгуляться и не удастся. 

Но кропотливая работа по розыску российского имущества уже идет. И длиться она может долго. При этом, во-первых, вряд ли найдется хоть одна страна, которая сможет отыскать имущества России на все $50 млрд. Так что собирать его придется по миру по крохам. Во-вторых, не думаю, что Россия будет спокойно наблюдать за тем, как в разных странах команды профессионалов ищут то, что в будущем можно арестовать и на что обратить взыскание. В ответ в ход могут пойти различные юридические уловки по защите имущества и выведению его из зоны риска. 

Исходя из политики России в отношении аналогичных споров, можно ожидать, что в каждую страну будут направлены представители для оспаривания действий бывших акционеров ЮКОСа по исполнению решений Гаагского арбитража. Судебные же процессы такого рода, как известно, не отличаются быстротой и могут длиться годами и десятилетиями. Свидетельством тому служит и сам юкосовский «процесс века» из города Гаага. Тут только важно остеречься от чрезмерной процессуальной самонадеянности да и с юристами в этот раз не ошибиться.

Валерий Зинченко – старший партнер юридической компании Pen&Paper

следующего автора:
  • Валерий Зинченко