После нескольких месяцев колебаний российское правительство объявило, что до конца года намерено осуществить частичную приватизацию «Башнефти» и «Роснефти». Более того, по словам чиновников, основным участником намеченной продажи акций становится «Роснефть», включенная в список претендентов на приобретение контрольного пакета «Башнефти».
Стоит напомнить, что совсем недавно против такой роли «Роснефти» возражали вице-премьер Аркадий Дворкович, помощник президента Андрей Белоусов, министр экономического развития Алексей Улюкаев и министр энергетики Александр Новак. Да и сам Владимир Путин, если верить информации Bloomberg, еще в начале августа был против того, чтобы под видом приватизации одна государственная компания покупала другую. Но сейчас президент поддерживает участие «Роснефти» в конкурсе на «Башнефть».
Министерство финансов уже включило поступления от приватизации обеих компаний в доходы бюджета 2016 года. Сумма ожидаемых поступлений не объявлена, но руководитель «Роснефти» Игорь Сечин, по сообщениям СМИ, выступал в августе с прикидками этой выручки. Он якобы предложил около $5 млрд за пакет «Башнефти» размером 50,08% и оценил выручку от продажи 19,5% «Роснефти» в $11 млрд. Журналисты поспешили сложить обе цифры, получив $16 млрд, – именно на такую сумму должен был, по этим расчетам, пополниться годовой бюджет Российской Федерации.
С арифметикой тут, пожалуй, не все в порядке.
Для начала надо вспомнить, что миноритарный пакет акций «Роснефти» будет продавать не сама компания, а ее основной владелец – «Роснефтегаз», полностью принадлежащий государству. Правда, совет директоров «Роснефтегаза» возглавляет Игорь Сечин, а исполняющим обязанности генерального директора в сентябре был назначен бывший помощник Сечина Геннадий Букаев, но формально эта структура действует в государственных интересах. Предположим, хотя в это верится с трудом, что «Роснефтегаз» действительно выручит $11 млрд при продаже 19,5% «Роснефти».
Но дальше та же государственная структура как держатель контрольного пакета акций «Роснефти» должна дать разрешение на покупку 50,08% «Башнефти», то есть фактически выложить $5 млрд из средств своей «дочки». Поскольку часть этих денег будет потрачена и другими совладельцами «Роснефти», то из государственного кармана сделка будет профинансирована примерно на 69,5% – столько составляет доля «Роснефтегаза» в «Роснефти». То есть «Роснефтегазу» придется потратить около $3,47 млрд своих или заемных средств. Иными словами, планируемые от двух приватизаций доходы надо не складывать, а вычитать.
Вычисленные нами $3,47 млрд – никак не доход бюджета. Потратив их на приобретение контроля над «Башнефтью», компания Игоря Сечина сократит на эту сумму средства, которые могла бы вернуть государству в виде налогов. Иными словами, госструктуры переложат деньги из одного кармана в другой, замаскировав бессмысленную сделку ширмой приватизации. Спасти таким методом госбюджет от кризиса никоим образом нельзя.
Да и выгода от укрупнения «Роснефти», и без того страдающей от гигантизма и неспособной в срок освоить набранные ею месторождения, вызывает сомнения. В 2014 году компания признала, что не в состоянии выполнить лицензионные обязательства по 70 месторождениям, и получила по ним отсрочку на четыре года, а затем приостановила почти всю деятельность на шельфе, куда российские власти не пускают никого, кроме нее и «Газпрома». Пока в правительстве разглагольствовали о приватизации, госкомпания поглотила «Удмуртнефть», ЮКОС, ТНК-ВР и более мелкие частные предприятия, мешая здоровой конкуренции и подавляя инициативу частного бизнеса.
Рассуждения о возможной синергии от установления контроля над «Башнефтью» не выдерживают критики. Да, в Башкортостане нефтеперерабатывающие предприятия – одни из лучших в стране, и их мощности выручают многие компании с излишками добытой нефти, включая «Роснефть». Сама же «Роснефть» сильно тормозит с программой модернизации своих НПЗ – по данным Минэнерго, эта программа, рассчитанная на срок до 2020 года, может продлиться на семь лет дольше. За 2015 год компания сумела увеличить глубину переработки на своих заводах с 66,4% всего до 66,5% – позорный показатель по сравнению с 85,8% у «Башнефти». То есть «Роснефть» рассчитывает взять чужие хорошие НПЗ и за их счет покрыть собственные огрехи в модернизации мощностей.
Задуманная в «Роснефти» сделка с акциями «Башнефти» не имеет никакого отношения к приватизации и принесет лишь вред отечественной нефтегазовой отрасли. Жаль, если перспективная и эффективно работающая компания попадет под контроль структуры, которая страдает манией величия, но то и дело выступает в роли попрошайки. Вот лишь часть просьб руководства «Роснефти», адресованных президенту и правительству, причем такие просьбы часто сопровождаются угрозами сокращения добычи или сворачиванием планов корпоративного развития.
• В августе 2014 года глава «Роснефти» предложил правительству пять разных способов поддержки компании. Самый дорогой из них для государства – выкуп новых облигаций нефтяной компании на сумму 1,5 трлн рублей за счет средств Фонда национального благосостояния.
• В октябре 2014 года министр финансов Антон Силуанов сообщил, что сумма заявки «Роснефти» на финансирование из Фонда национального благосостояния составляет более 2 трлн рублей.
• В апреле 2015 года Игорь Сечин обратился к вице-премьеру Аркадию Дворковичу с письмом, в котором попросил 1,3 трлн рублей из Фонда национального благосостояния России на осуществление 28 проектов.
• В августе 2015 года после обращения Игоря Сечина президент РФ Владимир Путин поручил обнулить ввозные пошлины и НДС на бизнес-самолеты.
• В феврале 2016 года Игорь Сечин и глава «Газпрома» Алексей Миллер попросили премьера Дмитрия Медведева вывести большинство своих сделок из-под действия закона «О госзакупках».
• В августе 2016 года Игорь Сечин направил письмо главе Минэкономразвития Алексею Улюкаеву, где отметил целесообразность участия госкомпании в приватизации «Башнефти».
• В сентябре 2016 года Игорь Сечин обратился к президенту с просьбой предоставить нефтяникам новые льготы. Он заявил, что отрасль сильно нуждается в налоговом стимулировании, чтобы остаться конкурентоспособной на мировых рынках.
• Одновременно в письме, адресованном правительству, «Роснефть» просит снизить тарифы «Транснефти» на прокачку нефти на 50%, а тарифы РЖД – на 30%.
Доход $11 млрд за счет продажи государством доли в «Роснефти» тоже выглядит сомнительно. Эти акции предлагали и японцам, и китайцам, и индийцам, и вьетнамцам, но интерес со стороны потенциальных покупателей существует пока только в воображении оптимистичных российских СМИ. Покупать миноритарный пакет, не дающий права реального голоса, в компании, которая ради бессмысленного укрупнения заложила огромную долю своей будущей нефтедобычи китайцам, мало кто стремится.
Серьезных инвесторов отпугивает политизированность некоторых решений «Роснефти», сомнительных с точки зрения коммерческой целесообразности. Например, операции в Венесуэле или строительство нефтехимического предприятия в Приморье. Санкции Запада, введенные в связи с событиями на Украине, тоже остаются негативным фактором.
Можно, конечно, попытаться продать этот пакет не стратегическому инвестору, а мелкими частями тем же нефтетрейдерам, чтобы спасти лицо при провале широко разрекламированной приватизации, но эффект такой распродажи для бюджета будет невелик. То, что продажу доли в «Роснефти» затеяли в момент, когда цены на углеводороды и нефтегазовые активы обрушились, может свидетельствовать о том, что правительство пытается спасти госбюджет отчаянными и в целом безнадежными методами.